Абукир

    Не успел раскаленный ветер перевеять пылью запекшуюся у стен Акры, кровавую кашу Сирийского похода, как до Наполеона донеслись вести о приближении нового англо-турецкого флота. Британцы в очередной раз, игнорируя все божественные и таможенные законы, везли на убой тонны арабского мяса. И еще, его любимая Франция… Новая каолиция перешла в наступление по всем фронтам. Сердце Бонапарта сжималось. Директория уже потеряла почти все, что с такими жертвами было добыто в незабываемом, славном Итальянском походе.
    15 июля 1799 года, Наполеону доложили, что ожидаемый вражеский флот, видели на рейде форта Абукир. Это известие застало главнокомандующего, во время самого любимого его времяпрепровождения – занятием наукой. Он как раз занимался раскопками в долине Пирамид, отдавая дни и ночи увлекательнейшим беседам со светилами французской, да и пожалуй Мировой науки…».
    Но, лишь заслыша грозные вести, Наполеон из утонченного знатока истории и археологии, вмиг преобразился в грозного «Бога Войны». Тот час были разосланы приказы о концентрации всех войск у Рахмании. Он мог собрать на помощь осажденному форту 25 000 отчаянных храбрецов! Вполне хватит, чтобы завоевать Весь Мир… Но… Мустафа-паша, высадившись 14-го с 20 000-ми, 16-го взял Абукир и теперь его ничто не сдерживало. Надо было действовать немедленно, пока эту громадную армию, ожидавшую конницу мамелюков для транспортировки несметного количества орудий и боеприпасов, с трех сторон обжимало море, омывавшее полуостров Абукир.
    Располагая лишь 8 000, Наполеон повел своих солдат в последний бой…

    25 июля, задолго до наступления рассвета, французские батальоны, разрывали на марше мрак ночи, подходя к Абукиру. Бригадный генерал Мюрат, кавалерист до кончиков ногтей, вел авангард из 3-х своих полков под командованием Руаза и 3-х батальонов Дестэна из гарнизона Александрии. Всего 2 300 человек /1 600 пехота, 600 кавалерия и 100 артиллерии при 4-х орудиях/. За ними на штурм мощнейших укреплений, занятых много превосходящими силами, шли войска Ланна, Рампона и резерв под началом Ланюсса. Всего 7 500 человек с суровыми лицами, гордых и непокорных сынов своей далекой родины. Талантливому Даву, поручили с 200 конницы и 100 дромадеров /верблюжья кавалерия/, охранять коммуникации, которые в любой момент могли атаковать спешившие на соединение мамелюки и дарданелльская дивизия янычар…
    Через пару часов, они уже были пред возвышенными позициями турок, на ровной как стол поверхности бескрайней пустыни…
    Противник, не поместившись на одной линии обороны, выстроился в три! И их все предстояло брать штурмом, чтобы добраться до самой крепости, когда можно было полечь замертво уже перед первыми траншеями…
    Первая линия турок насчитывала до 8 000 /примерно столько же, как все атакующие/. Они были разделены на три отряда, первые 2 занимали холмы «Колодезь» и «Шейх», третий был немного позади, заняв небольшую деревеньку. Вторая линия, полностью располагалась на холме «Везир», упираясь своими флангами в море. Третья линия /5 000/ с основным артиллерийским парком, резервная, занимали форт и расположенную рядом деревню. С флангов, в море шныряли английские канонерки.
    Хоть позиции турок, во многом не были готовы / вряд ли они сами хотели их достраивать в надежде на скорое выступление/, но все же, по всем законам стратегии и тактики, следовало штурмовать силами превосходящими их хотя бы в 3 раза, но не наоборот…
    Французский артиллерийский генерал Сонжи, еще до приказа, развернул все имевшиеся пушки, в сторону залива и отогнал канонерки «храбрых» англичан. В это время, по центру выстроились три тонких линии кавалерии Мюрата; на левом фланге встали пехотинцы Дестэна, немного правее и ближе к центру развернулись 18-я и 32-я линейные полубригады /2 400/ из дивизии Рампона. Ланн, командовал правым крылом /2 700/ 22-я легкая, 69-я линейная. Во второй линии атакующих, был выстроен весь резерв /2 400/ 13-я и 75-я линейные.
    2 часа армии стояли не решаясь ни на какие действия. Наполеон понимая, что идти на штурм со столь малыми силами – самоубийственно, а английские военные представители не могли найти в себе мужества, начать сражение с Великим Французом. Несколько британских офицеров даже подъезжали к французским линиям и не без восхищения этими мужественными людьми, дружески беседовали с синими мундирами. Но, наконец началась оглушительная канонада и как всегда, никто по сей день не знает, чья сторона первой пригласила смерть на танец.
    Отважный своим безрассудством Мюрат, бросился с кавалерией между холмами первой линии «Колодезь» и «Визирь». Турки видя, как горстка французов рассекает их оборону, открыли беспорядочный огонь из всего, что было, забыв про свои сектора обстрела. Этим мгновенно воспользовались предприимчивые генералы наполеоновской школы, Ланн и Дестенн. Они двинули свои дивизии на холмы, встретив чуть менее плотный ливень свинца. Видя такой поворот событий, турецкие офицеры пинками стали возвращать своих подопечных на выделенные им рубежи, тем самым еще более усилив неразбериху и сумятицу. Но как раз в тот момент, пехота авангарда со всеми своим пушками, вошла в брешь на помощь погибающей кавалерии разрезав холмы и грозя отрубить пути к отступлению. Батальоны Дестена на правом фланге, беглым шагом хлынули к холму «Шейх». У турок от этого зрелища сдали нервы и прежде чем первый же французский солдат рухнул у подножья холма, они уже бежали со своих позиций.
    Одновременно, турки с холма «Колодезь», так же не смогли перенести вида наступающих колонн Ланна и посыпались как горох, спеша во имя всех богов, под защиту второй линии…. Но на их пути случайно оказался Мюрат со своей кавалерией. Последовала жесточайшая рубка и резня. Тогда турки бросились к единственно свободному от французов пути – к берегу моря, сгрудившись там как мешки с навозом. Обстреливаемые картечью из конных пушек, они то ли не пожелали сдаться, то ли не поняли, что от них требовали. Но факт остается фактом. Кто успел, бросились вплавь в сторону дерзких английских судов, предусмотрительно отошедших от берега на недосягаемое, даже для пушек расстояние. Легенда говорит, что турецкая кровь все же смогла породить, если не героев, то хотя бы десяток отменных пловцов. ЭтТ тоЧнНо!
    На левом фланге французов, генерал Рампон атаковал деревню, которую обходил Дестен, но турки оказали невиданное сопротивление, отчаянно отстреливаясь из-за стен. В то же время, еще организованный центр первой линии турок, вышел с позиций разделившись на 2 части. Одни двинулись на помощь деревне и на поддержку рассыпающегося правого фланга, другие к левому, бывшему не в лучшем состоянии. Но Мюрат ни думая ни секунды развернул эскадроны и охватил противника, размазав остатки кавалерии так, что их можно было закидать тюрбанами. И кто знает во что бы это вылилось, если бы турки в этот момент не повели себя как стадо баранов, с которым управится и один всадник. И все же, чем бы это окончилось для пастуха, если бы с третей стороны не ударил весь французский резерв с Ланюссом… У противника было 2 шанса: оставаться в окопах, но они их покинули, чтобы помочь флангам. И наконец помочь флангам, привнеся порядок в бегущие части, но им этого не дал сделать Мюрат. Так они и остались в чистом поле, получив ту судьбу, что готовили для французов.... Зажатые кавалерией и пехотой, тюркам ничего не осталось, как бросится на право и налево, чтобы утонуть в море.
    «…Вскоре волны качали множество разноцветных тюрбанов, - писал Наполеон,- которые потом выбрасывало на берег, как бы говоря: “Вот, что осталось от некогда грозного войска..”. Они были храбры /здесь Бонапарт лукавит/! Но что может сделать армия без порядка, без дисциплины, без тактики? Сражение продолжалось всего час, а было убито 8 000 человек: 5 400 утонули, 1 400 убиты и ранены в бою, 1 200 сдались в плен; к нам попало 18 орудий, 30 зарядных ящиков, 50 знамен..» /заметьте, сначала перечисляются пушки и боеприпасы, позже Наполеон будет принимать в расчет только знамена/.
    Пока шум да дело, Дестен развернулся на злосчастную деревню, которую вначале проигнорировал, и штыками выбил из нее турок.
    Итак, первая вражеская линия была опрокинута, противник истреблен. Следующей в очереди был второй эшелон обороны. Но это была настоящая крепость. Сплошной холм «Везирь», упирался своими краями в море, что не давало возможности его обойти. В придачу, английские корабли задали бы жару любому, кто попытался бы это сделать. Предстояла битва не на жизнь, а на смерть, а пока… пока Наполеон дал своим войскам отдохнуть на этой бесплодной земле, обжигаемой лучами полуденного Солнца.
    Хоть позиции турок и казались очень сильными, но Бонапарт нашел одно их уязвимое место, которое не мог предусмотреть ни один инженер-фортификатор. Он заметил, что с одного из захваченных французами холмов / «Колодезь»/ на правом фланге, прекрасно виден изгиб полуострова с расположенными на нем войсками второй линии турок. И «старый» артиллерист, знал как их достать… Через некоторое время, османы были неприятно удивлены, тем что на всем их левом фланге решительно негде укрыться от ужасающей канонады европейцев. Поэтому противнику пришлось убрать излишки войск с этого направления. Почувствовав, что «пора», Бонапарт приказал Мюрату и Рампону атаковать сразу оба фланга.
    Идя на штурм, бригадный генерал Фюжьер, с 3-я батальонами 18-й линейной полубригады, шедший против правофланговых укреплений противника, был встречен смелой контратакой, но в ходе кровопролитной штыковой схватки, ему удалось опрокинуть турок в море. Преследуя бегущих, солдаты 18-й, попытались схода овладеть холмом и даже главным редутом, но были в свою очередь рассеяны убийственным орудийным и ружейным огнем.
    На крайнем правом французском фланге, Мюрат тоже попытался ударить всей кавалерией в 400 метровый перекос в сплошной линии обороны, но был сметен смертоносным свинцовым шквалом из редута и с английских канонерок. Эскадроны снова и снова возобновляли свои атаки, которые всякий раз разбивались под перекрестным огнем с суши и моря. Один из батальонов пехоты пришел на помощь кавалерии, но и он не смог изменить положение дел.
    Неудача атаки 18-й линейной, пробудила в турках их дикую воинственность и они побежали преследовать отступавшие в сумятице батальоны, крича «сикир-башка» и вытаскивая тесаки, чтобы добыть малость черепов, за которые не плохо платили. Крича как звери, они высыпали целыми толпами из редута, преследуя Фюжьера, да так увлеклись, что даже канониры оставили свои орудия. Бонапарт не преминул…. Быстрее мысли прозвучал приказ 69-й линейной… А Ланн даже не дослушав уже вел свои батальоны беглым шагом. В момент, когда Ланн, сметая все на своем пути взбирался на редут, Мюрат повел остатки кавалерии в сокрушительную, полную безумия атаку. Глядя на отрезанные головы солдат 18-й, французы забыли такие слова, как «пощада». И праведный гнев выстлал дорогу резне…
    Падающие под сокрушительными ударами Мюрата и пехоты Ланна, вся вторая линия обратилась в бегство, кто ища спасение и в без того переполненном до отказа резервами форте, но чаще в море, пытаясь доплыть до недосягаемых кораблей. В пылу погони, Мюрат с парой гусар ворвался в шатер самого сераксира, охраняемый 200 отборными янычарами, лично вступив в схватку с Мустафа-пашой, он пленил его, и заставил сдаться 2 сотни восточных муЖСЧин, десятку европейских кавалеристам.


    Остатки турецкой армии, под предводительством сына Мустафы, забаррикадировались в форте. А уже 2 августа, страшно мучаясь от отсутствия пресной воды, сдались на милость победителям. 20 000 турецкая армия была почти полностью уничтожена. Только утонувшими, насчитывалось свыше 10 000. И так, Порта больше не могла выставить против Наполеона ни одной армии.

    Французы потеряли 900 человек /150 убитыми и 750 раненными/. «3 бунчука паши, 100 знамен.- напишет Наполеон.- 32 полевых орудия, 120 зарядных ящика, все шатры, обозы, 400 лошадей…». Победа была полной. Победа там, где он когда то потерял надежду, вместе со своим флотом, надеджу вывезти своих солдат из этого ада.

добавлено 21.05.07