Германская армия Императора полностью сосредоточена на правом берегу Дуная, , главная австрийская эрцгерцога Карла на левом. Обе не в состоянии маневрировать, ни на восток, ни на запад, не подвергнув свои коммуникации опасности. Близилось решающие сражение, в котором одна из сторон, должна потерпеть сокрушительное поражение.
   19 мая императорские силы сосредотачиваются у Эберсдорфа, у серии островов, самый крупный из которых Лобау. Между этими клочками суши, легче навести понтонные мосты, к тому же, они будут скрыты от неприятеля. Тут же, на Лобау, по двум мостам переправляется Лассаль, а уже 20-го, сам Император с кавалерийским резервом и гвардией.
   21 мая Массена высадился на неприятельский берег и занял деревушки Асперн и Эсслинг, из которых Эсслинг лучше назвать городком, так как он окружен небольшой стеной. Эти два опорных пункта, являются единственными местами, где можно закрепиться на этой ровной как стол долине. Почти сразу эрцгерцог Карл со своей пополненной 100 000 армией и 200 орудиями, пошел в атаку на показавшиеся французские части, намереваясь сбросить в воду 16 000 наглецов из пехоты и 6 800 кавалеристов с 90 пушками. Эта атака началась в середине дня, между 2 и 3 часами по полудню.
   Разгорелось ужасное сражение, местами переходящее в отчаянные рукопашные схватки. Французам пришлось противостоять одному против 4-х, держась за каждый дом, изгородь, любое укрытие, отбиваясь от нескончаемого потока австрийских войск и сокрушающему огню их артиллерии. В ходе битвы, австриякам удалось выбить обороняющихся из Асперна, но генерал Молитор с огромными потерями вновь вернул селение под контроль французов. Это заставило австрийцев перегруппироваться, и после небольшого затишья, они ровными рядами, с еще более внушительными силами, состоящими из всей передовой линии, вновь пошли в атаку.
   С права, в Эсслинге, французская армия держась до 5 часов дня, но Эсслинг был потерян и снова взят, снова потерян и опят занят, и в конце концов защищен кавалерийской атакой, после которой австрийцы больше так и не собрались с силами для нового успешного штурма. К тому же ценой огромных потерь, Бессьеру, Ласссалю и кирасирам д’Эспаня, удалось добраться до вражеских батарей, нанеся им невосполнимый урон.
   Тем временем, подкрепления к и без того, малочисленным французам, поступали очень медленно. Понтоны были не надежны, их приходилось чинить почти после каждой прошедшей повозки, к тому же австрийцы сбросили в реку множество стволов деревьев, подрубавших опоры мостов.
   Но как бы долог ни был весенний день, он подошел к концу и с опустившейся на поле темнотой, наступило затишье. В 3 часа ночи, Наполеон объезжает фронт, находящийся в 200 туазах /390 м./ от противника. Везде, где бы он ни показался, весь день отчаянно сражавшиеся и смертельно утомленны солдаты, вновь воодушевляются и бурно приветствуют своего Императора. Это и есть неподдельная любовь, проявляющаяся на пороге жизни и смерти. Она придает сил, ради нее и только ради нее мы способны жертвовать своей жизнью, ничего не прося в награду… Но неумолимо наступает новый день, который подвергнет еще одному жестокому испытанию преданность и стойкость Его солдат…
   Не смотря на подошедшие за ночь подкрепления /теперь у них 48 000 пехоты, 7 000 кавалерии и 144 орудия/, французы по прежнему в 2 раза уступают противнику, сдерживая узкий фронт с двумя ветхими селениям по флангам. Но оборона налажена. Корпус Лана был пополнен, а главное подошла гвардия, вставшая в резерве. Теперь, по мнению Наполеона, он может, перебросив корпус Даву, перейти в атаку и принудить неприятеля даже отступить на своем правом фланге у Эсслинга. Даву с нетерпением ждет приказа переправиться на другой берег, где разгорается битва, и удача вновь улыбнулась к своему любимцу, маленькому капралу… Но в 8 часов утра, Наполеону доложили, что оба моста подломились под напором сплавленных противником бревен, и теперь они отрезаны от любого снабжения. Вместо победы, их ждет катастрофа. На восстановление мостов уйдет целый день, о наступлении теперь не может быть и речи. Отныне предстоит, всеми наличными силами и ограниченными боеприпасами, продержаться любой ценой до тех пор, пока не будет организовано отступление. Бойня сегодняшнего дня должна быть под стать вчерашней мясорубке и все это знают, только сейчас они отрезаны и стоят один на один с превосходящим их врагом. В Асперне, Массена, проявляет удивительную стойкость сдерживая сокрушительный напор австрийцев. Адьютанты Императора, генералы Мутон и Рапп, во главе дивизии Кюриаля, выбивают врага из только что отобранного им у дивизии Буде Эсслинга. «Марш вперед, в колонне, очертя голову, не думая о численности противника…» -- сказал Император…..
   Молодой гвардии это крещение огнем, стоило четверти ее состава. Вчерашние конскрипты оказались достойными старых солдат, которые в это время стояли в резерве с ружьем у ноги, без малейшей эмоции тая под огнем артиллерии. «Снаряды срывали медвежьи шапки с наших голов» -- напишет Куанье…
   Но если эта исполинская борьба истощила силы французской армии, то она подорвала и австрийцев. Стойкость Великой Армии приводила противника в отчаяние.
   В полдень, эрцгерцог Карл, бросил в бой ВСЕХ своих смертельно уставших солдат. В 2 часа дня последовала ожесточенная австрийская атака в центр между Асперном и Эсслнгом. Но Ланн выдержал. Еще через час, противник повел наступление на Эсслинг, но тоже был отброшен. После этого, атаки пехоты прекратились, и гремела лишь непрерывная канонада австрийской артиллерии. Во время этого обстрела и был смертельно ранен отважный Ланн, которому ядром раздробило ноги. Ланн, этот преданный солдат Наполеона, единственный кому Император полностью доверял, и прощал любую правду, сказанную в лицо, вызвал у своего кумира слезы по своей печальной судьбе. Говорят, что Наполеон и Ланн успели обменяться несколькими фразами, и что несколько позже /Ланн умер через несколько дней/, он сказал в глаза Императору последние слова правды в море лжи и лести окружившие Наполеона. Ланн предупредил его, что вся Европа поднимается против Франции, ставшей: вместо несущей свободу, поработительницей народов.

   К вечеру переправу восстановили, но Наполеон решил больше не продолжать сражение и отойти со своими измотанными войсками на другой берег. Тогда Император спросил у каждого окружавшего его командира совета, что делать дальше. Он раньше никогда этого не делал, повинуясь своему гению и счастливой звезде. В следующий раз, он прибегнет к этому только в России…
   Они все хотели отступления, передавая желание и настроение всей армии /но не гвардии/. «Так вы что же, хотите, чтобы я отступил в Страсбург?» -- воскликнул император. У него было иное видение ситуации. Он знал, сделай это, и эрцгерцог, воспользовавшись топографическими особенностями местности, /к востоку от Вены Дунай загибается к северу и австрийцы со всей своей медлительностью, были бы в Линце раньше его самого!/, враги перережут ему все коммуникации…
   Нет, он поступит иначе! Наполеон будет стоять твердо; он соберет солдат отовсюду, откуда только возможно, из Италии, с юга, с запада; но он останется в столице Австрии, и снова испытает свою судьбу на Этой равнине!!!
   На следующий день, оставив на острове все что необходимо и превратив его в город-крепость, Великая армия переправилась на южный берег Дуная, чтобы ждать, когда Император отомстит своим врагам!

   Из тех, кто вступил в битву 2-3 днями ранее, треть погибла. Впервые Наполеон отступил перед врагом….

добавлено 27.08.06