Давайте в начале рассмотрим, чем были Пиренеи для Наполеона, и почему ему было необходимо распространить на них свою власть.
Но за стенами разоренного города их ждал не меньший ужас… Армия вздрагивает. Ни один курьер, посланный с донесениями и за подкреплением, не возвращается – все они были убиты, и лишь некоторые счастливчики, погибнув сразу, избежали зверских пыток и издевательств. В Андухаре, местные жители напали на госпиталь: больные, раненые, санитары, врачи погибают в мученьях, погребенные заживо, распиленные между двумя досками, изуродованные невообразимыми пытками. Солдаты повсюду натыкаются на изувеченные тела своих товарищей, подкарауленных этими дикарями. Они полны ненависти… Они тоже никого не щадят… Когда-то, после победы под Фридландом, старые солдаты видели клетки с пленными калмыками и бурятами, на которых были надписи «Не подходить! Это дикари!». Пленным швыряли сырое мясо, которые те как ни в чем не бывало, пожирали, будто вкуснейшее блюдо из какого-нибудь Парижского ресторанчика. А брошенные ради смеха свечи, принимались за леденцы… Но нет! Настоящие дикари и звери в человеческом обличье, были здесь… среди этих гор, среди этого ада…. добавлено 14.08.06
Кровь Испании
1. невозможность осуществления континентальной блокады. Обладая огромным побережьем, владея почти всем Новым Светом, Испания, как бы ни боялась Императора, просто не могла осуществлять убийственную для ее экономики блокаду. Пойди она на поводу у французов, Англия, как безраздельная владычица морей, сразу же сделала бы невозможным любое водное сообщение и оккупировала бы бескрайние заморские колонии Испании.
2. угроза престолу. Правящая в Испании младшая ветвь свергнутых во Франции бурбонов, хотя и имела мало прав на престол, в случае смерти Наполеона, но все же угрожала своим существованием, новой династии Императора, еще не имевшего тогда наследника.
Какой бы ни была на самом деле причина, в конце апреля 1808 года, Наполеон обманом заманил семью испанских монархов на территорию Франции, где они и были арестовны. Древний Пиренейских трон оказался свободен для нового монарха.
Война в Испании, одно из тех роковых решений, которые, в конце концов, приведут Наполеона к катастрофе. Готовясь к ней, сидя над картой Пиренейского полуострова, штудируя всевозможные книги о стране, которую чуть ли не декретом, предстоит присоединить к Империи, он мало представлял, в каких на самом деле условиях ему придется вести эту компанию. Не даром, в одной из бесед, он так говорил о предстоящем деле: «Если бы я думал, что это потребует 80 000 человек, я бы на это не пошел, но это не потребует и 12 000!». Но император жестоко ошибался… На самом деле понадобилось не 12 тыс, и даже не 80, а половина Великой Армии! Но что это была за армия? Многие авторы утверждают, что в Испании были скованы чуть ли не лучшие, закаленные в боях силы Наполеона, наверное, так оно и было, но только не в начале компании, впрочем, судите сами…..
В виду принятия войной все более неопределенного, затяжного характера, на Пиренейском полуострове было создано 2 новых корпуса под командованием, Дюпона /герой Ульма/ и Монсея, и две дивизии под начальством Мерля и Дюэма. Их общая численность достигла 110 000 человек. Но что это были за солдаты? Все же не придавая войне особого значения и не желая ослабить основные войска, Наполеон составил новую армию на 2/3 из иностранцев, остальные – временные полки из конскриптов без определенного положения/подкрепления набирали из солдат, отбракованных при первом призыве/, их гнали в никому не нужную страну даже без униформы, обучение шло уже на марше. Материальная часть состояла из выданных им, скудных отбросов Великой Армии.
Однако, не смотря на это, император все же не был самонадеянным человеком, к тому же вскоре, Наполеон почувствовал, что новая война сильно отличается от тех, что он привык вести, поэтому послал в Испанию самое дорогое, что у него было – гвардию. Этого колосса дисциплины, живого примера, каким должен быть идеальный наполеоновский солдат, тот, что держит в страхе весь мир, к тому же, гвардия была отличной школой командных кадров для всей армии. * * *
Байлен
Знойным летом 1808 года, армии Императора, владевшие страной басков на севере, и столицей Испании, были отправлены на юг, завоевывать Андалусию. Колонну из 22 000 человек повел сам Дюпон. Он выступил по дороге из Толедо, шагнув в бесконечное выжженное солнцем пространство, лишенное воды и любой спасительной тени. Император шутил: «это будет военная прогулка…» Поначалу это было так, но вскоре все переменилось.... Олеандр начал благоухать, становилось очень жарко, нестерпимо жарко.
Путь Дюпона пролегал через первые гряды гор Тахо, затем через просторы страны Дон Кихота – Ла-Манчи. Они шли изнуренные жаждой, смертельной усталостью и еще раз жаждой, пока не добрели до гряды Сьерра-Морена, через вершину которой вела дорога на юг – к Кордове, Севилье и Кадису.
Но скоро, Дюпон понял, что эта "веселая прогулка", окрашивается во все более угрожающие тона... Дорога на Поругалию отрезана, левому флангу угрожает армия Гренады. Впереди андалузская армия идет от Сивильи к Кордове. Мост в Альколеа превращен в настоящую крепость...
7 июня Дюпон захватывает этот мост. «Моряки /гвардии/ поддерживают драгун и останавливают неприятельскую колонну, которая неожиданно появляется у них сзади….»- пишет Дожье в донесении к маршалу Мортье.
Они двигались дальше и дальше, пока не увидели долгожданную и уже ненавистную Кордову. 7 июня 1808 года, не встретив сколь было значительного сопротивления, Дюпон, чтобы хоть как-то компенсировать, выпавшие на долю его армии испытания, отдал город на разграбление /со всеми вытекающими неприличностями/.
Зная о плачевном состоянии своих войск и в виду приближавшихся неприятельских армий Испании и Англии, Дюпон приказал повернуть назад, на север. Он пошел обратно по той же самой дроге вдоль Гвадалквивира. Тому пути, что еще недавно завлекал его армии, в эти негостеприимные, выжженные зноем земли. Добравшись 18 июня до Андухара, его измученная армия остановилась на отдых. Позади его уже нагоняли 27 000 регулярных войск Кастаньоса, а перед ним, стоял швейцарец Рединг с 17 000…
Стоит ужасающая жара, все колодцы засыпаны, отовсюду доносится нестерпимая вонь от многих сотен трупов и пылающих деревень. Еды нет в принципе. Гвардейским морякам, как самым дисциплинированным, приходится жать хлеб на опустевших полях, строить печи и выпекать хлеб. Солдаты озлоблены, они привыкли видеть врагов в открытом бою, а здесь они везде. Проклятые герильос! Эти не скрывающие к ним ненависть женщины и дети, кричащие, что французы лишь хозяева той земли, на которой стоят. Мужчин убивают на месте.
16 июня дивизия Веделя, посланная к Дюпону от которого нет вестей, выходит из Толедо. И уже 27-го, у деревеньки Сент-Элена, ее авангард встречает гвардейских моряков, посланными вступить в контакт с идущими на помощь. Энергичный капитан 2-го ранга Баст, уже успел провести изъятие продовольствия, которого сумел набрать на 15 000 рационов. Умолчим о методах, которые он использовал для этого.
Дюпон отделил от поредевших /на 6 тыс/ войск колонну в 10 000 под командованием Веделя с приказом занять перевал через Сьера-Морену, и удерживать его, пока он сам не подойдет к нему с тяжелыми от награбленного обозами.
Видя, что французы разделились, Рединг, перерезал дорогу Дюпону, встав в предгорьях Байлена. К тому же, с тыла подошел Кастаньос…. 18 июля 35 000 испанцев зашли в Байлен, встав на Андухарской дороге. Узнав об этом, Дюпон понимает, что должен будет пройти через эту преграду, имея по ружьем лишь 9 000 солдат. Но он должен пройти, если хочет ускользнуть от Кастаньоса, от которого его отделяет только мост около Андухара...
9 часов вечера. Моряки гвардии и чернобородые саперы готовят все необходимое. Стоит трагическая удушливая тишина. Они уйдут тихо, в полночь...
19 июля 9 часов утра, к мосту Румбрале подходит последнее подразделение моряков Гривеля. У них есть приказ, защищать переправу до последней капли крови. Впереди уже давно кипит битва, в которой сражаются и гибнут гвардейские матросы и саперы…. А где-то на севере дороги, Батальон Дожье брошенный на редут, тает в тщетных попытках захватить эту цитадель…
К вечеру, в колонне возглавляемой остатками, собранных отовсюду, гвардейских моряков, Дюпон дает сигнал к атаке и бросается вперед. Но под ужасающим огнем, атака разбилась, сам Дюпон ранен… 4-й швейцарский полк, отказываясь сражаться со своими соотечественниками под командованием Рединга, перешел на сторону врага, навсегда похоронив славу своего народа, как самых преданных служак. Но не смотря ни а что, утомленные 10 часовым боем, французы продолжают сражаться. Моряки даже пытаются перейти в наступление, но силы не равны и их отбрасывают. Гривель на Румбларском мосту держится вот уже 16 часов. Под немым, беспощадным небом Испании, на этом крохотном клочке земли из камней и песка, остается всего 3 тысячи солдат.
Отчаившись прорваться, Дюпон решился пойти на переговоры. Его измученные солдаты получив передышку, в тот же миг буквально рухнули на пылавшую жаром иссушенную почву, в тех боевых порядках, в которые были выстроены. «Они валились, как колосья, срезанные серпом, безучастно ожидая плена или смерти…»
В то же время, Ведель с остальными силами, услышал пушечные выстрелы и повернул на помощь Дюпону. Как он ни старался, все же его измученные солдаты пришли слишком поздно, когда уже начались переговоры о капитуляции. Зажав Рединга между своими частями и войсками Дюпона, он предложил своему командующему продолжить борьбу и прорваться к горам, но у того уже не было никаких моральных сил продолжать этот бессмысленный, мучительный поход.
22 июля было подписано Андухарское соглашение, по которому Дюпон и его армия, становились военнопленными. Ведель подчинился решению своего командующего, хотя и мог попытаться уйти. Только один полк не пожелал сдаться; 116 линейный, под командованием майора Руэля. Под прикрытием арьергарда, возглавляемого сублейтенантом Бюжо, ему удалось добраться до французской армии.
23 июля, на четвертый день, французы сложили оружие под обещание, что их отпустят на родину. Но испанцы, так и не сдержали своего слова, передав пленных англичанам. Не многим суждено было вырваться в цветущую Францию из того ада, куда их заточила эта не имеющая чести раса «джентльменов»…
Впервые – впервые! – солдаты великого Наполеона потерпели поражение…. «они ничем не лучше, чем солдаты Мака и Гогенлоэ. Их можно победить!...»
Наполеон мгновенно понял, что произошло, и к чему может привести первая капитуляция имперского Орла!.. Спарта считалась непобедимой, пока ее воины побеждали или умирали. Но когда их ряды побежали, они украли бессмертие своего народа! Наполеон был выбит из колеи; он восклицал: «Честь нашей армии утрачена, ничто ее не восстановит! Какая постыдная капитуляция в открытом поле!». «Я завидую Августу, который оплакивал свои легионы: они, по крайней мере, погибли, сражаясь…»
/Napoleon/