Они представляли собой цилиндрические, цилиндро-конические или полусферические изголовья с приклепанными к ним довольно широкими и слегка опущенными книзу полями, которые могли защитить не только саму голову, но также отчасти и плечи. Эти шлемы удобны были прежде всего тем, что хорошо защищали пешего воина от ударов кавалерийского клинкового оружия. Кроме того, они оказались хорошо приспособлены для защиты воина во время штурма укрепления от падающих камней, поленьев или песка. В таких случаях капеллины использовали иногда даже рыцари.

Изображение пехотинцев XV в., защищенных бригантина­ми и латными наручами и наколенниками.

   Такой шлем носили поверх кольчужного или плотного матерчатого либо кожаного капюшона и фиксировали на голове с помощью подбородного ремня с пряжкой или завязок.
   Применялся он вплоть до начала XVI столетия. Более поздние эйзенхуты стали изготавливаться уже не клепаными, а из цельного куска металла. Нередко шлем делали так, что с его помощью можно было закрыть и верхнюю часть лица, для чего поля делались несколько более опущенными и широкими, а спереди в них проделывались смотровые щели или специальные вырезы, которые образовывали как бы отверстия для глаз и наносник. Так что, если в ту или иную минуту боя воину требовалось прикрыть лицо от ударов, он просто надвигал на него шлем и смотрел сквозь прорези.
   Иногда капеллину дополняли металлическим нашейником, который закрывал и нижнюю часть лица. Особенно это было характерно для конных воинов.
   В XIV—XV столетиях, когда начала зарождаться профессиональная пехота, которая кормилась за счет военной добычи и наемничества, а следовательно, солдаты стали располагать некоторыми средствами на покупку более надежного снаряжения (либо захватывали его в качестве трофея), они стали использовать панцири типа «бригантина», которые первое время мало чем отличались от рыцарских (разве что отсутствием цепочек для прикрепления кинжала и меча), но позже их конструкция заметно изменилась. Во-первых, они стали застегиваться не только по бокам или на спине, но и спереди, для облегчения надевания. В качестве застежек применялись ремни с пряжками. А во-вторых, панцирные пластины были несколько меньше, чем у рыцарских. Вернее, те пластины, которые находились на спине, пояснице и по бокам, действительно были меньше, а вот грудь прикрывалась довольно крупными щитками, которые вместе образовывали некое подобие кирасы.

Тяжеловооруженные пехотинцы: слева — защищенный ко­жаными доспехами с железными налокотниками и наколенниками, справа — воин в кирасе и латных наручах и поножах (по картине 1476г.)

   Впоследствии стали применяться и латные нагрудники (или полные кирасы) в сочетании с открытыми шлемами типа «бацинет», которые в некоторых случаях дополнялись и легкими решетчатыми забралами, укреплявшимися на лобных шарнирах.

Набедренные щитки-дильжи для защиты ног (XVI в.)

Многие воины дополняли свое защитное снаряжение латными налокотниками и наколенниками, а то и полными наручами и поножами. Средневековая иконография дает нам очень большое количество изображений тяжеловооруженных пехотинцев.
   Стеганые куртки использовались по-прежнему, но теперь их стали частенько усиливать металлическими накладками, которые прикреплялись с изнанки, или зашивали внутрь железные пластинки либо проволоку. Так же, как и бригантины, они застегивались либо по бокам, либо спереди (с помощью пуговиц или завязок).
   В дальнейшем пехотинцы-профессионалы стали располагать вполне достаточными средствами для приобретения или заказа полных латных доспехов, которые, впрочем, несколько отличались от рыцарских. Поскольку для пехотинца самым главным представлялось сохранить подвижность и по возможности быстро перемещаться пешком на поле боя, а также поскольку пешему солдату приходилось чаще всего вести тесный рукопашный бой, то конструкция пехотных латных доспехов была несколько облегчена по сравнению с кавалерийскими. Прежде всего это коснулось конструкции наручей и поножей.
   Пехотинцы практически сразу отказались от стальных башмаков и полных наголенников. Их заменяли небольшие щитки на передней поверхности ноги, прикрепленные с помощью шарниров к наколенниками, доходившие до середины голени. Иногда встречались поножи со щитками, которые закрывали голень сверху донизу, но только спереди.
   Набедренники практически не отличались от рыцарских, но бедренные щитки на фартуках часто отсутствовали, поскольку затрудняли передвижения бегом или быстрым шагом. Хотя, если у воина отсутствовали поножи, бедренные щитки присутствовали обязательно, поскольку составляли в этом случае единственное прикрытие для ног. Кроме того, защитные раковины на наколенниках, закрывавшие коленный сгиб, были либо весьма небольшими, либо отсутствовали вообще.
   Конструкция наручей также была заметно облегчена. Прежде всего отказались от наплечников с крупными передними и задними крыльями и вместо них стали применять систему из небольших поперечных стальных полос, соединенных шарнирами, которые достигали примерно до середины предплечья. Для придания ей большей подвижности отверстия под шарниры делались со шлицами.

Пехотинец в латном полудоспехе, вооруженный тесаком с привешенным к нему кулачным щитом (по картине начала XVI в.)

   Сами плечи были закрыты относительно небольшими выпуклыми пластинами. Для защиты подмышечных впадин часто применялись металлические диски, свободно подвешенные на ремнях, которые призваны были отчасти заменить передние крылья наплечников. Были уменьшены и размеры налокотников.
   Иногда латные наручи заменялись кольчужными рукавами, которые были прикреплены к поддоспешной куртке. Перчатки, как и у рыцарей, имели довольно высокие краги, расходившиеся раструбом, но пальцевые щитки, как правило, отсутствовали или заменялись на общее прикрытие для четырех пальцев.
   Кирасы пехотинцев по своему внешнему виду практически не отличались от рыцарских, только упоры для копья на них отсутствовали за ненадобностью. Впрочем, пехотинец вполне мог носить и рыцарский панцирь (взятый, скажем, в качестве трофея или купленный), но тогда копейный упор просто отвинчивался.
   Правда, чаще всего у пехотинцев встречался один нагрудник, без наспинника, который прикреплялся к телу с помощью системы перекрещивающихся ремней. Такой нагрудник, как правило, надевали поверх кольчужной рубахи. Для придания нагруднику большей надежности его нередко, как и у рыцарей, снабжали центральным вертикальным ребром.

Ландскнехт, защищенный латами. По гравюре Ганса Бургимайера (XVI в.)

   В качестве защитного оголовья применялись капеллина, которая чаще всего была приспособлена и для защиты лица, бацинет, а также так называемый сервильер, появившийся в первой половине XV столетия. Он представлял собой полусферическую каску, изготовленную как из отдельных сегментов, так и из цельного куска металла, нижний край которой спереди доходил до уровня глаз, а сзади закрывал затылок. Для защиты боковых поверхностей головы к сервильеру по бокам жестко прикреплялись крупные металлические дисковидные науши.
   Кроме того, с середины XV столетия пехотинцами стали использоваться и шаллеры, причем появилась и его сугубо пехотная разновидность. Такой, шаллер отличался от кавалерийского прежде всего тем, что лицо воина в нем закрывалось не подъемно-опускным забралом, а самой передней стенкой шлема, в которой было проделано узкое смотровое отверстие. Часто прикрытие лица вообще отсутствовало. Кроме немецкого шаллера, применялась и его итальянская разновидность, а также барбута.
   Для защиты шеи и нижней части лица нередко применялись металлические подбородники, прикреплявшиеся к нагруднику. Причем они служили в качестве дополнения не только тогда, когда применялся шаллер, но и для других шлемов.
   Подобные комплекты защитного вооружения нередко встречались у швейцарских пехотинцев, в особенности у пикинеров, стоявших в первых шеренгах боевых порядков, которые первыми принимали вражеский удар, а также у алебардистов.
   Впрочем, нередко случалось так, что такие доспехи применялись и воинами из рыцарского сословия, когда они выступали в качестве командиров пехотных отрядов. Отличались они только качеством изготовления.
   В XVI столетии среди ландскнехтов бытовало защитное вооружение, состоявшее из кирасы с ожерельем и фартуком, переходившим в сегментные бедренные щитки, которые доходили почти до уровня колен и были единственным прикрытием для ног.
   Надо сказать, что пехотинцы заботились об удобстве перемещения на поле боя не только за счет отказа от деталей защитного снаряжения. Для того чтобы их ноги не скользили по размокшей земле или траве, подошвы их башмаков покрывались небольшими металлическими шипами. На картине немецкого живописца Альбрехта Альтдорфера «Воскрешение Христа» изображен сидящий ландскнехт, заложивший ногу за ногу, так что подошва его башмака очень хорошо заметна. Так вот, по своему внешнему виду она весьма напоминает подошвы немецких солдатских сапог времен второй мировой войны: ее поверхность покрыта небольшими полусферическими шипами.
   Иногда применялись и латные наручи упрощенной конструкции. Поверхность ландскнехтских доспехов покрывалась вертикальными желобками, как у максимилиановских доспехов. Конструкция кирасы практически полностью повторяла рыцарскую.
   Своеобразие ландскнехтского доспеха состояло, кроме того, в конструкции ожерелья, которое часто комбинировалось вместе с наплечниками для убыстрения процесса облачения воина в доспехи.
   К обеим сторонам ожерелья прикреплялись наплечники из восьми—десяти поперечных сегментов, соединенных шарнирами, у которых отсутствовали передние и задние крылья. Такое устройство называлось «шпангрель» (Spangroels). Эти наплечники опускались примерно до уровня локтя и перекрывали верхние части наручей (если таковые имелись), не соединяясь с ними.
   Для удобства одевания шпангреля один из наплечников, со стороны застежки, был неразрывно прикреплен только к передней или задней части ожерелья. После того как ожерелье было застегнуто, наплечник фиксировали окончательно с помощью ремня с пряжкой.
   Латные перчатки у ландскнехтов встречались не так уж часто. В основном защита руки сводилась к толстому стеганому клапану на манжете рукава, который закрывал тыльную сторону ладони. Если же перчатки имели место, то частенько латное пальцевое прикрытие у них было заменено на кольчужное.
   Очень часто для защиты плеч, шеи и верхней части груди применялись длинные кольчужные пелерины с жестким стоячим воротником, нижний

Пехотинец-пикинер времен Тридцатилетней войны

Морион (слева) и кабассет (справа). Вторая половина XVI в.

Но они также служили и в качестве заменителя для наплечников, особенно в тех случаях, когда ландскнехт был вооружен алебардой или двуручным мечом и ему требовалась максимальная подвижность рук и плеч.
   Головы ландскнехтов защищали довольно глубокие полусферические каски, поверх которых нередко надевали обычную шляпу, снабженные иногда и подвижными сегментными наушами. Фиксировались они с помощью подбородного ремня.
   У ландскнехтов-пикинеров встречались и шлемы с подъемно-опускным забралом, которое либо полностью закрывало лицо, либо только его верхнюю часть. Оно представляло собой сплошную металлическую пластинку с прорезями для глаз и дыхания или систему из узких вертикальных прутьев. Нередко такое забрало было профилированным. Несколько позднее на оснащении пехотинцев появились и бургиньоты.

Трехчетвертной доспех ландскнехтского типа, принадлежавший Конраду фон Бешельбергу (30-е гг. XVI в.)

   Надо сказать, что в XV, а особенно в XVI столетии пехотинцы использовали и старое, вышедшее из употребления рыцарское снаряжение, выдававшееся им из государственных цейхгаузов (так сказать, в порядке рационального использования военного имущества). На картине немецкого художника XVI в. Матиса Грюневальда «Воскрешение Христа» изображен пехотинец в защитной стеганой куртке, но на голове у него надет рыцарский «хундсгугель» с кольчужной бармицей.
   Наряду с бургиньотом с середины XVI столетия появился еще один конструктивный тип шлема, применявшегося не только в пехоте, но и кавалеристами, который предположительно появился в Испании, откуда и распространился по всей Европе. Назывался этот шлем «морионом» (morrion).
   Он представлял собою полусферическое, несколько сжатое с боков наголовье с глубокими боковинами, довольно высоким гребнем и относительно небольшими полями, которые были спереди и сзади подняты кверху и заканчивались характерными заострениями, отчего шлем по своему внешнему виду напоминал лодку. В некоторых случаях морионы дополнялись небольшими подвижными сегментными нащечниками, крепившимися с помощью кожаных ремней. Продержался морион до XVII столетия включительно.
   Те пехотинцы, которые были вооружены ручным огнестрельным оружием и которым соответственно приходилось при стрельбе прижимать щеку к прикладу аркебузы или мушкета, употребляли специальные шлемы без нащечников — так называемые кабассеты. Такой шлем состоял из сфероконического или полусферического корпуса, снабженного невысоким гребнем и неширокими горизонтальными полями.
   Для защиты от колющих ударов холодного оружия и от пуль кирасы пехотных доспехов XVI столетия снабжались заостренным выступом-тапулом и вертикальным ребром посередине, благодаря чему острия вражеского оружия соскальзывали, а пули ударялись в кирасу не по нормали, а по касательной, так что она при этом лучше рикошетировала.
   В XVII столетии, в соответствии с общими изменениями в тактике, от пехотного защитного вооружения сохранилась только кираса с бедренными щитками, которая применялась пикинерами. Форма такой кирасы была максимально упрощена, ее форма была практически цилиндрической, с небольшим вертикальным ребром посередине. Непосредственно к нижнему краю нагрудника ремнями прикреплялись довольно крупные жесткие бедренные щитки прямоугольной формы, доходившие до верхней трети бедра. Дополнялась такая кираса кабассетом или морионом.
   Как уже указывалось выше, самым ранним защитным средством для пехотинца стал щит. Формы его были самые различные, но в целом особой разницы между кавалерийскими и пехотными щитами не было. Пехота применяла такие же круглые, миндалевидные и треугольные щиты, что и кавалерия, разве что их размеры были иногда несколько меньшими, а кроме того, отсутствовали вырезы для копья.

Металлический «кулачный щит» с ловушками для клинков, в. (вид спереди и сбоку, под литерой «А» обозначена ременная Рукоять, под литерой «В» — крюк для подвешивания щита к поясу)

   Правда, все же имелись разновидности щитов, которые были присущи только пехоте. В первую очередь это относится к так называемым «стоячим щитам», которые применялись арбалетчиками и кулевринерами, а также и пушкарями в XIV—XV столетиях для составления из них легких переносных полевых укреплений (нечто вроде русского гуляй-города).
   Они изготовлялись из дерева и обтягивались сверху кожей. По своей форме они напоминали прямоугольник или трапецию. Размеры их были таковы, что за этим щитом мог свободно укрываться стрелок во время перезаряжения своего оружия (арбалета или кулеврины), не рискуя превратиться в хорошую мишень.
   По высоте такие щиты достигали приблизительно уровня плеч стоящего человека, а иногда были даже выше человеческого роста. В последнем случае в щитах проделывались смотровые окошечки, служившие одновременно и в качестве бойниц. В основном же стрелки укладывали свое оружие на верхнюю кромку щита.
   Для того чтобы такой большой щит можно было установить в вертикальном положении, к его нижней кромке часто прикреплялись металлические шипы, которые втыкались в землю, а с обратной стороны щиты снабжались откидными упорами. Кроме того, иногда, для гарантии, после установки щита его подпирали еще и вколоченным в землю деревянным колом.
   Делалось это не только для того, чтобы щит не свалился сам собой, но и чтобы его трудно было повалить на землю в ходе кавалерийской атаки. В таком случае ряд стоячих щитов образовывал для конницы своеобразный труднопреодолимый барьер. Кроме того, поскольку стоячие щиты применяли не только в полевых сражениях, но и при осадах укреплений, такая фиксация позволяла ему выдержать, удар камня или бревна, сброшенного со стены или выброшенного из метательной машины.
   Пехотинцами также применялись и так называемые «кулачные щиты», появившиеся в XIV столетии, которые оказались очень удобными для тесных рукопашных схваток. Делались такие щиты целиком из металла (они были клепаными или сделанными из цельного куска) и представляли собой небольшие сильно выпуклые диски с широкой отбортовкой. Диаметр щита составлял в среднем около 40 см. Внутри такого диска размещалась рука воина. Удерживался такой щит за прочную рукоятку из толстых кожаных ремней.
   Кулачные щиты служили для того, чтобы парировать ими удары вражеского холодного оружия, для чего они иногда дополнительно снабжались еще и ловушками для клинков, которые делались в виде небольших радиальных пропилов на отбортовке или же отверстий, куда можно было захватить конец вражеского оружия.
   Но, кроме того, таким кулачным щитом можно было не только отбить удар, но и нанести его самому. Поэтому многие щиты имели посередине или конусообразный выступ, или металлический шип. Удары старались наносить в какие-либо уязвимые участки тела, но чаще всего — в голову. Применялись такие щиты и дворянами, причем их часто пускали в ход при дуэлях.
   В отличие от кавалеристов, которые отставили свои щиты в середине XV столетия, некоторые пехотные формации пользовались щитами еще в XVII в., в ходе Тридцатилетней войны, например в специальных пехотных отрядах, которые были предназначены для борьбы с пикинерами. Солдаты из таких отрядов защищали себя кирасами, морионами, а также круглыми металлическими щитами-«рондашами», с помощью которых они отбивали острия вражеских пик.

1

2