Преследование ведьм и колдунов впервые началось по приказанию Доминиканской инквизиции, образованной в 1220 гг. для борьбы с катарами: дуалистами, которые присвоили женщинам равный с мужчинами статус.
  Когда их уничтожили, пришла очередь (в 1307г.) рыцарей-тамплиеров. Девятнадцать лет спустя, в 1326 г., папа Иоанн XXII, параноик, убежденный, что его враги хотели убить его с помощью магии, принял требование доминиканцев начать охоту на ведьм, объявив «колдовство» (в отличие от «ереси») преступлением. В то время мало кто считал ведьмовство преступлением. Практика «искусства ловкости» была распространена повсюду как для лечения, так и для проклятия. Была еще в силе старинная языческая религия плодородия. Народ нелегко принимал, что в ней было что-то неверное (сатаническое или антихристианское).
  Первый публичный суд над ведьмой состоялся в Париже в 1390 году. Жене де Бриго, обвиненную человеком, которого она вылечила, когда он находился при смерти, подвергли пыткам. Она «призналась» в том, что была знакома с демонами, и ее за это сожгли на костре. Пришло время. Прошло только сорок лет после первой атаки Черной Смерти. Испуганные, больше неуверенные в старой жизни люди были легко убеждены, что Бог зол на них. Евреев уже обвинили в заговоре и стали подвергать гонениям по всей Европе; катары и тамплиеры исчезли; теперь пришла очередь Женщины. Говорили, что Ева была виновата в падении, обратив внимание на Сатану; было просто достаточно заявить, что дьявольская женская хитрость угрожала выживанию христианского общества. Так утверждали доминиканцы, эксплуатируя древнее и усиливающееся женоненавистничество. Однако настоящая истерия началась только спустя век.
  Весьма распространены колдовство и магия были в Испании.
  В Испании подпольные подрывные общества набирали своих неофитов из мусульман и широко поддерживались мусульманами из Гранады и из Марокко, а также евреями, которые, несмотря на законы, постоянно увеличивавшие размер процентной ставки, которая уже итак стала огромной и с применением которой им разрешалось ссужать деньги, все равно были недовольны, даже когда ростовщикам разрешили брать по ссудам до сорока процентов.
  Булла — грамота, постановление или распоряжение римского папы (в средние века также императорский указ), скрепленное характерной круглой печатью (прим, перев.).
  Суды над ведьмами продолжались в течение всего четырнадцатого века. Европа в это время страдала от «вавилонского пленения», великой схизмы (раскола), затянувшейся и изматывающей Столетней войны. В обществе то и дело появлялись новые в интеллектуальном и культурном отношении идеи. Церковь обычно воспринимала эти идеи как еретические (по крайней мере, в их ранних формах). Папство боролось против новых проявлений национализма и городов, добившихся права на самоуправление. Эта борьба лишь частично увенчалась успехом. Кроме того, шла упорная борьба против древней религии, по жестокости сравнимая с недавними антиеврейскими зверствами, учиненными в 1945 г. отступавшим третьим рейхом. Считалось, что души людей должны быть чистыми и что только это справедливое требование могло помочь в борьбе против новой экономики и новой лояльности, а также против возобновив-шейся угрозы со стороны восточных варваров. Еретики должны умереть, ведьм нужно сжечь. В социальном плане в Европе тоже царил хаос. В 1345 г. до Западной Европы наконец добралась эпидемия чумы, распространявшаяся из Азии. Она стала одной из причин великих крестьянских бунтов: Жакерии во Франции и крестьянского восстания в Англии. Спорадически возникали экстремистские вспышки истерии — такие, как танцевальная мания или движение флагеллантов*. Великий страх навис над Европой. В Англии — Виклиф, а в Чехословакии — Ян Гус, сожженный в 1415 г., еретически отрицали власть церкви и ввели новые формы лич-ной религии и теологической демократии.
  В результате церковь увеличила темп борьбы против евреев и ведьм, которых она считала агентами дьявола, виновными во всех этих проявлениях зла. Тысячи людей были осуждены и сожжены. Хотя в Италии даже в 1340 г. все еще не было прецедентов деятельности инквизиции, к концу века судебные процессы над ведьмами приобрели уже более или менее стандартный вид на всем европейском контнненте. Судьи содрогались под напором свидетельств, а у простых людей все это вызывало сильнейшее любопытство, смешанное с ужасом и садистским мстительным злорадством. Здесь стоит упомянуть о трех крупнейших судебных процессах этого периода, хотя у меня нет намерения рассматривать материалы этих или каких-либо других процессов в полном объеме.
  Первым из них был состоявшийся в 1430 г. суд на Жанной д'Арк — Орлеанской девой. Ортодоксальный вариант этой истории, изложенный в учебниках, основан на том, что через пятьсот лет после смерти Жанны римская католическая церковь канонизировала эту молодую женщину, которую сама же и послала на костер. В нем нашли отражение также восхищение нарождавшимся в то время национализмом и романтический ореол, которым англичане всегда окружали некоторых избранных героев из числа своих врагов — от Сала-дина до Роммеля. Это история крестьянской девушки, полной благородного энтузиазма, героизма и мужества, которая привела свою страну к победе над захватчиками и в результате предательства умерла у столба, причем дело не обошлось без английского солдата, который вручил ей крест, когда она погибала в пламени. Все это превратилось в нравоучительную историю и в очередной повод для осуждения инквизиции. До сих пор все, за исключением разве что историков, считают, что это чистая правда, несмотря на интересное переосмысление этих событий, предложенное Бернардом Шоу в предисловии к «Святой Жанне».
  В действительности же реабилитация Жанны д'Арк была гораздо менее удовлетворительным и честным делом, чем ее обвинение. Конечно, можно не сомневаться, что Жанне были свойственны верность идеалам, мужество и предприимчивость. Однако с точки зрения человека, разделяющего убеждения того времени, есть достаточно веские причины согласиться с приговором суда, который счел ее виновной. На самом деле сентиментальное отношение к ней — это значительно более позднее явление, и Шекспир, например, не подвергает сомнению ее виновность.
  В то время как католические историки, разумеется, вынуждены признать святость Жанны д'Арк, некоторые другие историки теперь склоняются в пользу ее формальной виновности. По крайней мере, судьи располагали весомыми доказательствами против нее, которые, похоже, были получены без применения пыток. В нашем распоряжении имеются полные письменные материалы этого судебного процесса.
  Вероятно, нет необходимости вслед за профессором Марри проходить весь путь до конца и считать, что Жанна была всеми признанной главой культа Дианы, «воплощением божества» древней религии, поэтому, когда корона потерпела неудачу, простые солдаты узнали ее и последовали за ней.
  На суде Жанна д'Арк отказалась прочитать молитву «Отче наш» — разве что при условии, что она будет находиться под защитой исповедальни. А ведь ведьмы, как известно, тоже были «неспособны» на это. Она никогда не произносила имя Христа, однако упорно использовала другую, совсем необязательную форму «мой господин» («Господь»). По мнению профессора Марри, под этим она подразумевала главу культа. Она упоминала людей из «нашей партии» и рассказывала, что таинственные «голоса», которые она якобы слышала, часто являются ей в человеческом облике и что они ходят «среди христиан». Она призналась, что эти голоса она слышала в лесах, окружавших ее родную деревню Домреми, где крестьяне танцевали в «роще фей» вокруг священного дерева. Жанна практиковала трансвестизм и предпочитала носить короткую стрижку и мужскую одежду. Она рассказала о том, что ее часто посещал «святой Михаил», но отказалась сообщить, появлялся ли он перед ней обнаженным, — это могло бы заставить ее обвинителей поверить, что он был ее инкубом. Кроме того, она делала еретические заявления о личном откровении. После того как ее сожгли в Руане, золу бросили в реку. Именно так в течение многих веков поступали после человеческих жертвоприношений.
  Возмущение церковью после этого почти достигло предела. Церковь в данном случае обвинялась в раболепстве перед победившей стороной, что было выражено анафемой убийц Жанны д'Арк престолом св. Петра. Тем, кто с этим незнаком, можно сказать, что главный обвинитель Жанны Пьер Кошон, недостойный епископ Бове, внезапно сраженный смертью от руки Божьей, был после смерти отлучен от церкви Каликстом IV, его останки были извлечены из земли и брошены в канализацию. Следовательно, Орлеанскую деву судило и осудило плохое священничество и отступники, а не церковь. Карл VII, который отдал благородную деву в руки ее погубителей, впоследствии пал от руки карающего провидения: он умер, уморив себя голодом, боясь быть отравленным собственным сыном. Король посвятил свою жизнь куртизанке, и ради нее он обременил долгами королевство, которое было спасено для него девственницей. Куртизанка и Девственница были впоследствии прославлены великими французскими поэтами: Агнес Сорель была воспета Беранже и Жанна д'Арк — Вольтером.
  Жанна погибла невинной, но вскоре законы Магии были обращены против главного виновника. В данном случае речь идет о самом храбром из капитанов гхарла VII, но заслуги, которые он имел перед государством, не уравновешивают размах и патологию его преступлений. Все сказки о людоедах и страшилищах были реализованы и превзойдены этим фантастическим негодяем, чья история осталась в памяти детей под именем Синей Бороды.
  Импульс настоящему истреблению женщин дала известная папская булла 1484 г. _ «Summis desiderantes affectibus».
  Тиару римского папы в том году получил Джованни Баттиста Чибо. Он издал манифест против колдунов, магов и ведьм. Это был всего лишь один документ из целой серии подобных деклараций, однако в нем церковники обрушили особенно жестокие обвинения на всякую ересь вообще — как на нарождающееся протестантство, так и на своего старого врага — дуализм вместе со всеми его подпольными организациями. Чтобы эта булла действовала эффективно, за ней последовало назначение судей, наделенных полномочиями отправлять правосудие в разных областях.
  Инквизиторы действительно верили в колдовство. Кровавые доказательства были в наличии. И свои приговоры они выносили из милосердия.
  Все это сказано только для того, чтобы подчеркнуть, что в эпоху средневековья и Возрождения люди, придерживавшиеся ортодоксальной веры, рассуждали не так, как мы с вами. По всем меркам, которыми мы обычно руководствуемся, «Malleus Maleficarum» — это самый отвратительный документ, какой только можно себе представить. Он полностью пренебрегал тем, что мы подразумеваем под доказательственным правом. Он заранее предполагал виновность обвиняемых и оправдывал пытки. Он не допускал буквально никакой защиты, зато подсказывал множество способов запутать и обмануть заключенного. В качестве наказания он предлагал длительную и жестокую смерть. В нем использовалась поистине дьявольская изобретательность, чтобы обмануть дьявола, который редко попадался в ловушку. Он представлял собой оружие, позволявшее обрекать на мучительную смерть тысячи заблуждающихся, суеверных и невежественных людей, из которых, вероятно, лишь немногие сознательно руководствовались теми мотивами и верованиями, которые этот документ был призван уничтожать.   
Вначале для ареста человека было достаточно самой обыкновенной клеветы. Святой Бернард постановил, что для обвинения в ереси достаточно «очевидного факта». Дурная слава в обществе — вот и все, что требовалось, чтобы вызвать на допрос кого угодно, — спастись могли лишь самые богатые и могущественные. Даже праведной жизни было недостаточно для оправдания — как уже было сказано выше, аскетическое поведение альбигойцев само по себе навлекало на них подозрения. Считалось, что чем благочестивее на вид обвиняемые, тем больше вероятность того, что на самом деле это хитрые и коварные агенты врага. Обычный средневековый способ проверки правдивости показаний — «суд Божий» (испытание огнем и водой) — к ведьмам применять не разрешалось — считалось, что ведьмы способны заколдовать себя и сделаться нечувствительными к действию огня*. Обычно применялся другой вид испытания — «взвешивание против Библии», то есть при взвешивании Библия использовалась в качестве противовеса. Результатом этого испытания обычно было осуждение, однако если оно проходило успешно для обвиняемого, его просто считали отрицательным доказательством.
  Хотя клеветы, как правило, было достаточно для обвинения, показания свидетелей тоже ценились. Для такого серьезного преступления свидетели не обязательно должны были иметь хорошую репутацию. В подобных случаях от общепринятой практики отказывались, так что показания против заключенных могли давать даже преступники и люди, отлученные от церкви. Детей поощряли предавать своих родителей. Не имели права давать показания только кровные враги, которые руководствовались злобой. Поэтому если ведьма была знакома со свидетелем, у нее всегда была возможность заявить о кровной вражде с ним. Из-за этого имя свидетеля обычно скрывали или вводили подсудимого в заблуждение по поводу того, что именно сказал тот или иной свидетель. Нередко подсудимый оказывался единственным человеком, который пытался установить злобные намерения свидетеля, поскольку адвокат, призванный защищать подсудимого, как правило, исполнял свои обязанности крайне формально и был практически нереальной фигурой. Считалось, что ересь по своей сущности не подлежит оправданию, и любой адвокат, осуществлявший защиту, сам вполне мог превратиться в подозреваемого (в наше время то же самое происходит на политических судебных процессах во многих странах мира). Если адвокат вообще хоть что-нибудь говорил, он мог только предъявлять встречные обвинения, но не пользоваться формальными промахами обвинителя. Следовательно, если человек становился подозреваемым, то практически неизбежно становился и подсудимым, а стать подсудимым — это почти неминуемо значило быть приговоренным.
  Если все старания вырвать у заключенного признание терпели неудачу, судье было разрешено обещать помилование, при этом мысленно сделав оговорку, что это помилование предназначалось всей общине, а не конкретному заключенному. Если же судью мучила совесть, он мог обещать заключенному помилование, а потом возложить вынесение приговора на кого - нибудь другого.   
Случаи спасения действительно были чрезвычайно редки. Возможны были разные варианты поведения заключенных: раскаявшиеся; признавшие свою вину, но не раскаявшиеся; упорствовавшие, но потом все же раскаявшиеся; отрицавшие свою вину и так и не раскаявшиеся; упорно все отрицавшие и т. д. После того как церковные власти выносили надлежащий приговор, заключенного или то, что от него оставалось, передавали для казни гражданским властям. В деле оставалась лаконичная запись на латинском языке: «convicta et combusta».
Папская булла и «Malleus Maleficarum» стали руководством к действию, которое особенно широко применялось в Германии, Франции и распадающейся Римской империи, но в целом соблюдалось во всех католических общинах, так же как впоследствии «Демонология» Джеймса I стала официальным руководством в протестантской Британии. Количество жертв все росло. Гонения с удвоенной силой свирепствовали почти во всех провинциях Германии. Один только епископ в Бамберге обрек на сожжение шестьсот человек. Там была построена специальная тюрьма для ведьм, которая всегда была набита битком.
  За один год в Вюрцбургской епархии было уничтожено девятьсот человек, а в Нюрнберге и других крупных городах ежегодно сжигали по сто — двести человек. Таким же образом обстояли дела во Франции и Швейцарии. За один год в округе Комо предали смерти тысячу человек.
  В Тулузе инквизиция во время одной казни уничтожила сразу четыреста человек, а в Дуэ за один год казнили пятьдесят человек.   
Англия стояла несколько особняком от сферы влияния ортодоксальности и оставалась в таком положении всегда. Истерии, захлестнувшей всю Европу, как и полчищам колорадских жуков, не так-то просто было пересечь Ла-Манш. Поэтому в Англии мы редко видим тот всеобъемлющий страх и мгновенно возникающие подозрения, которые были характерны для континентальной Европы. В Англии пытки по закону были запрещены и ни одна ведьма не была сожжена заживо, за исключением тех случаев, когда суд вершила разъяренная толпа. Что же касается пыток, то это понятие относительное. Старухи, которым не давали спать, связывали в неестественной позе, поколачивали, запугивали, придирались к ним и «наблюдали» за ними, должно быть, невыразимо страдали, даже если к ним не применяли неофициально такие методы, как прижигание ступней или избиение.