КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ И ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ... О РАЗНОМ
Содержание статьи:
...О двуручных мечах
...О рейтарских доспехах
...О годендаке
...О моргенштернах
...Об арбалетах
...О конской броне
...О многозубых шипах
...Об умении рыцарей стрелять из
осадных машин
...О действиях рыцарей при взятии укреплений
...Об ударах мечом двумя руками
...О польских саблях
...О польском доспехе
...О бердыше
...О дарде
...Об эфесе польских сабель
...О том, как рыцари поступали в экстремальных
ситуациях
...О европейских военных хитростях
...О рыцарских копьях
...О польской коннице
...Копье-джида
...Джирид
...О щите-калкане
...О польской лянце
...О двуручных мечах
По некоторым сведениям, швейцарские пехотинцы иногда пользовались двуручным
мечом следующим образом: обхватив его одной рукой за рукоять, а другой
за рикассо или за "ослиную подковку" (защитную дужку на перекрестии)
и уперев навершие в поясной ремень, действовали им как косой, размахивая
им в горизонтальной плоскости направо и налево.
Вот некоторые разновидности двуручных мечей:
Beaming sword - английское название двуручного меча телохранителей Эдуарда,
принца Уэльского, который применялся в XV столетии. Этот меч отличался
очень длинной рукоятью, размер которой составлял одну треть от общей длины
оружия. Навершие меча изготовлялось в виде поперечины, перекрестие было
простой формы.
Клеймор - разновидность двуручного меча, применявшегося в Шотландии в
XV-XVI вв. Он отличался длинной и узкой рукоятью, заканчивавшейся шарообразным
или грушевидным навершием, а также перекрестием с опущенными в сторону
клинка "плечами", так что оно по внешнему виду напоминало треугольник.
Шотландский клеймор XVI в.
| Наверх |
...О рейтарских доспехах
В собрании царскосельского Арсенала хранился немецкий рейтарский трехчетвертной
доспех первой половины XVII столетия, который, судя по его размерам, принадлежал
настоящему громиле, габаритам которого мог бы позавидовать и иной титулованный
культурист: высота доспехов (без наголенников!) равнялась 182,9 см, а
длина плеч - более 66 см. Вес этого доспеха, правда, тоже был немалым
и составлял примерно 39 кг. Один только шлем весил 3,4 кг. Поверх нагрудника
надевалась противопульная пластина. Этот доспех обеспечивал своему владельцу
надежную защиту: на нем имелись несколько вмятин от пуль.
| Наверх |
...О годендаке
Так называлась тяжелая и длинная деревянная дубина с несколько расширяющейся
ударной частью, окованной металлическими полосами и снабженной острым
металлическим наконечником довольно большой длины, благодаря которому
годендаком можно было наносить не только дробящие удары, но и сильные
уколы.
Слово "годендак" - фламандского происхождения, в переводе на
русский язык оно означает "добрый день" (солдатский юмор :)
). Собственно, и само оружие впервые стало применяться именно фламандцами
с начала XIII столетия. Использовали годендаки вплоть до XV в.
В недавно вышедшей в русском переводе книге Вендалена Бехайма "Энциклопедия
оружия" годендак был ошибочно причислен к секирам. Произошло это,
очевидно, потому, что было неверно истолковано единственное текстовое
описание этого оружия, сделанное французским арбалетчиком Гильомом Гиаром,
принимавшим участие в войнах против фламандцев. Причем эту ошибку допустил
очень известный французский историк и искусствовед второй половины XIX
столетия Виолетт ле-Дюк, что и ввело Бехайма в заблуждение. Он лишь добросовестно
сослался на ле-Дюка, что, к слову сказать, было отражено в авторской ремарке,
помещенной в оригинальном немецком издании, которая была почему-то проигнорирована
отечественными переводчиками.
Само же описание, в переводе и толковании Ганса Дельбрюка, гласит следующее:
Гиар, который, кстати, сам получил в одном из боев рану от этого оружия,
писал, что "годендаки - это большие древки, тяжело обитые длинным
острым железом". Воин, вооруженный годендаком, мог "попадать,
не двигаясь, благодаря тому, что колол острием своего врага в тело".
И кроме того, "древко сделано длинным, чтобы наносить удары обеими
руками".
| Наверх |
...О моргенштернах
Известно, что во время первой мировой войны солдатами австро-венгерской
армии во время рукопашных схваток частенько применялись моргенштерны,
которые, очевидно, изготавливались в полевых условиях из подручных материалов.
Они в отличие от своих средневековых прототипов были не очень большими,
не более полуметра в длину, представляли собой деревянную колотушку с
цилиндрической ударной частью, которая была окована железными полосами
и усажена небольшими острыми гвоздями.
Первая мировая война (по рисунку очевидца). Штурм траншеи: французский
бронежилет (слева) против австрийского моргенштерна
| Наверх |
...Об арбалетах
Во время первой мировой войны в германской армии применялся
станковый арбалет, который был специально сконструирован для метания ружейных
"шомпольных" гранат, которые взрывались при ударе о твердую
преграду и изначально предназнались для выстреливания их из штатных армейских
винтовок с помощью специального холостого патрона. (Такие гранаты имели
специальный длинный шток, вводившийся в канал ствола и служивший во время
полета гранаты в качестве стабилизатора. Однако выстреливать их из винтовок
оказалось не совсем удобно.)
Этот арбалет изготовлялся фабричным способом и был сделан
целиком из металла. Он состоял из лука и ложи с натягивающим приспособлением.
Лук был рессорного типа и изготовлен из стальных пластин, собранных в
пакет. В качестве тетивы использовался стальной трос. Чтобы в тетиве не
возникали излишние растягивающие напряжения, впереди лука была укреплена
специальная ограничительная планка, которая препятствовала слишком сильному
распрямлению "плеч" лука при выстреле.
Для натяжения тетивы использовался ворот с вращающимся валом,
на который при его вращении наматывался натяжной трос, тянувший за собой
прикрепленный к нему ползун с крючковыми зацепами. Этот ползун, скользивший
вдоль ложи, был снабжен пружинным стопором-храповиком, который при подведении
ползуна к зацепу на ложе, фиксировал его, а вместе с ним и тетиву в натянутом
положении.
Причем таких зацепов было смонтировано на ложе несколько,
и располагались они на разном расстоянии от лука, так что силу натяжения
тетивы можно было регулировать.
Очевидно, он был сконструирован таким образом, чтобы его
можно было обслуживать и переносить с места на место усилиями одного-двух
солдат.
| Наверх |
...О конской броне
Вообще, средневековые западноевропейские хронисты в своих
трудах упоминают конские доспехи как нечто вполне обыденное, само собой
разумеющееся. Например, Генрих Латвийский в своей "Хронике Ливонии"
(XIII столетие) упоминает рыцаря Конрада, который "как рыцарь, имел
на себе и на коне хорошую броню". Далее он же пишет: "И поднялись
братья-рыцари с пилигримами и Гельмольд из Плессэ и другие рыцари, надели
свои доспехи и броню на коней своих..."
А польский хронист Марцин Вельский в своей "Хронике",
составленной в XVI столетии, писал: "Кесарь (Священной Римской империи.
- Авт.) одарил короля Польского двумя конями в доспехах, из которых
один был в броне до самых копыт".
| Наверх |
...О многозубых шипах
Известно, что уже, по крайней мере, в начале XIII столетия
в Западной Европе активно применялись специальные железные шипы, которые
как по своей конструкции, так и по способу применения были очень близки
к японским "тэцубиси" или русскому "чесноку". О них
также упоминает Генрих Латвийский: "Между тем к королю (так по хронике
именуется полоцкий князь) вернулись некоторые ливы-разведчики и сказали,
что все поля и дороги вокруг Риги полны мелкими железными трехзубыми гвоздями;
они показали королю несколько этих гвоздей и говорили, что такими шипами
тяжко исколоты повсюду и ноги их коней, и собственные их бока и спины.
Испугавшись этого, король не пошел на Ригу".
И далее, рассказывая об осаде Риги войском племени куршей
(куров), он писал: "Некоторые из наших, у которых были железные трехзубые
гвозди, разбросали их на дороге, по которой шло войско, и когда некоторые
из горожан, мужественно вступив в бой, перебили многих у врагов, стоявших
под прикрытием своих щитов, те (то есть курши) при отступлении попали
на эти самые гвозди, и тут одни из них были перебиты, другие бежали к
нам".
В музейных собраниях сохранилось некоторое количество подлинных
западноевропейских шипов подобной конструкции. Судя по этим образцам,
такие шипы изготавливались следующим образом: вначале из железа выковывалась
крестообразная заготовка, у которой заострялись концы. Затем эти концы
попарно загибались в разные стороны, так что они как бы находились во
взаимно перпендикулярных плоскостях. В результате получалась железная
колючка из четырех торчащих в разные стороны гвоздей, один из которых,
как бы ее ни бросили, всегда оставался торчать вверх, а остальные служили
в качестве опор. Такая колючка, вонзившись в копыто коню, могла запросто
вывести его из строя, а если на нее случайно наступал человек, то он получал
очень серьезное ранение ступни.
| Наверх |
...Об умении рыцарей стрелять
из осадных машин
В "Хронике Ливонии" упоминается поход ливонцев
против семигаллов и эпизод осады семигалльской крепости: "Наконец,
установили большую осадную машину, стали метать в замок тяжелые камни,
и, когда в замке увидели их величину, осажденных охватил сильный страх.
Сам герцог взялся управлять машиной, бросил камень и сбил в замке вышку
с людьми, бросил второй и свалил забор из досок и бревен на валу, третий
бросил и пробил три больших дерева вала, а людей переранил".
| Наверх |
...О действиях рыцарей при взятии
укреплений
Генрих Латвийский описывает взятие немцами в 1226 г. укрепления
Монэ, в котором засели язычники-эзельцы. Во время штурма "первый
взошедший на вал [рыцарь] был сбит множеством камней и копий; так как,
однако, Сам Бог хранил его невредимым среди стольких яростных врагов,
он снова поднялся наверх и опять был сброшен толпою врагов; всходил еще,
и не один раз, и сколько ни пытался взобраться выше, всякий раз враги
его прогоняли. Наконец этот тевтон, длинным мечом своим отразив враждебные
копья, с помощью, наверное, ангела Божьего, добрался до верха укрепления
и оказался над головами врагов. Тут, чтобы не пострадать от вражеских
копий, он подложил под ноги щит и, стоя поверх щита, один сражался с врагами,
пока Бог не послал второго и третьего".
Миниатюра из "Хроник" Фруассара: рыцари в абордажной схватке.
Кулачный бой не менее важен, чем мечевой...
Бой на мечах-бастардах (XVI в.)
| Наверх |
...Об ударах мечом двумя руками
В "Хронике Ливонии" Генриха Латвийского описывается
морское сражение между немцами и язычниками-эстами, которое происходило
в 1203 г. у острова Готланд. Там, в частности, упоминается следующее:
"На третий разбойничий корабль перескочил один из тевтонов (так в
переводе; в данном случае это слово подразумевает просто "немец"),
весьма сильный, и, держа обеими руками обнаженный меч, стал наносить удары
во все стороны и уложил один двадцать два человека".
| Наверх |
...О польских саблях
Августовка - польская сабля XVIII столетия (изготовлявшаяся
по типу гусарской сабли) с вырезанной или вытравленной на клинке монограммой
Августа II Саксонского - A. R. (Augustus Rex), Августа III Саксонского
либо Станислава Августа Понятовского - S. A. R. (Stanislaus Augustus Rex).
Подобные сабли изготовлялись на мануфактурах Сан-домирского и Краковского
воеводств, где находились разработки железной руды. Эти сабли отличались
хорошим качеством; ими можно было без труда перерубывать гвозди или дверные
ручки.
Баторовка - польская сабля, название которой происходит
от имени польского короля Стефана Батория. Ее отличительным признаком
являлся клинок со специфическим орнаментом, резным либо травленым и инкрустированным
золотом: погрудное изображение Стефана Батория, герб семьи Батория "Вилче
Клы" (Wilcze Kly) и надписи с титулами Батория. Чаще всего встречалась
надпись: Stephanus D.(eo) G.(ratia) Rex Poloniae D.(ux) Prus.(siae) -
"Стефан Баторий, Божией милостью Король Польский, князь Прусский".
Кроме того, на клинке указывались даты, а также помещались надписи: Genoa,
Genova, Frangia, Fringia.
Состязательный поединок (по рисунку Дюрера) на тупых мечах: бойцы действуют
так, как будто в руках у них острые мечи, но тело защищено доспехами
Баторовка относится к наиболее ранним польским саблям, на
клинках которых указываются имена правящих монархов и наносится орнамент.
В свое время баторовки определялись как сабли, которые принадлежали Стефану
Баторию лично, но это было ошибочное мнение. Те сабли, которые сохранились
до сего дня, непосредственного отношения к Баторию не имеют, и нет ни
одного признака, который позволял бы связать их с королевской особой.
Эти сабли имеют самую разнообразную конструкцию. Чаще всего
они снабжались открытыми рукоятями, но также встречались и образцы с замкнутой
гардой. Применялись они с последней четверти XVI столетия, но сами клинки
использовались и позднее, в XVII в., но уже с более новыми рукоятями,
например, по типу гусарских сабель.
Специфическими образцами баторовок были так называемые "гданьские"
("данцигские") баторовки, отличавшиеся тем, что портрет короля
и надписи на клинке по своим очертаниям в точности копировали изображения
на гданьских монетах (отсюда и название), чеканившихся со времени взятия
Гданьска войсками Батория, точнее, с момента победы войск польского короля
над наемной армией императора Максимилиана II. Скорее всего, гданьские
баторовки изготовлялись непосредственно в самом городе, но с использованием
привозных клинков.
В отличие от остальных подобных сабель гданьские образцы
бытовали только во времена правления Стефана Батория и после этого уже
не употреблялись.
До сего дня сохранилось лишь небольшое количество "гданьских"
баторовок. Из них два образца хранились до второй мировой войны в музеях
Ординации Красинских и Берлинского цейхгауза. Обе эти сабли имели замкнутые
гарды, выполненные по западноевропейскому образцу, характерному для конца
XVI столетия, снабжены кольцами для большого пальца (палюхами).
Сабля из музея Красинских (точнее, скорее палаш, поскольку
кривизна ее клинка практически незаметна) отличалась довольно простыми
очертаниями. Ее клинок, длиной 86 см, был снабжен характерным орнаментом
на плазах и надписью Frangia.
Берлинская же сабля имела заметно искривленный клинок с
отчетливо выделяющимся "пером" (елманью). Вдоль клинка были
прорезаны три борозды с каждой стороны. Декор на клинке был такой же,
как и у польского образца.
Чечуга - польская сабля, типология которой однозначно не
определена. Употреблялась в XVII и в первой половине XVIII столетия. Она
имела легкий и не очень длинный клинок, заканчивавшийся длинным и узким
острием, приспособленным для укола. Форма ее рукояти указывала на ее степное
происхождение. Рукоять чечуги имела наклоненное в сторону клинка навершие
в виде наперстка и короткое перекрестие.
Название этой сабли, именовавшейся, кроме того, "Ордынкой",
"ордынской саблей", "черкеской" или "смычком",
происходило, как считается, от наименования сорта осетровой рыбы, с которым
она сравнивалась в ценовом эквиваленте. Правда, в старопольских текстах
говорилось, что "чечуга, чечега - сабля татарская железная, короче
корда, названа от народа татарского Чечан, обитающего на Кавказе".
Эта сабля, очевидно, не пользовалась особой популярностью,
коль скоро в Польше о ней были сложены такие поговорки: "Если пришли
с карабелами чечуга - не одолеем Орду", "Покамест мечи, палаши
и корды носили - не боялись Орды, а как с карабелами пришли чечуги, не
пашут на Украине и на Подолье плуга".
Костюшковкой называлась польская сабля, появившаяся в конце
XVIII столетия. Свое название она получила из-за того, что была весьма
популярна среди повстанцев-костюшковцев благодаря своим функциональным
качествам и относительной дешевизной в изготовлении. Кроме того, на портретах
самого Тадеуша Костюшко очень часто встречается такая сабля.
Она отличалась своеобразной конструкцией замкнутой рукояти,
у которой вместо перекрестия имелся довольно большой круглый или прямоугольный
металлический щиток, служивший в качестве гарды. Для лучшей защиты пальцев
боковые края этого щитка отгибались в сторону рукояти. От этого щитка
отходил прямой пруток, шедший параллельно рукояти и, для присоединения
его к навершию, загнутый под прямым углом.
Зыгмунтовка берет свое название от имени польского короля
шведского происхождения Сигизмунда III Вазы (1587-1632). Она так же, как
и баторовка, отличалась своеобразным орнаментом на клинке, состоявшем
из инкрустированного золотом погрудного или ростового стилизованного портрета
короля Сигизмунда, а также надписей с королевским именем и титулатурой.
Наиболее часто встречается надпись Sigismundus III rex Poloniae - Сигизмунд
III, король Польши.
Однако в отличие от тех же баторовок такая сабля бытовала
только во времена правления Сигизмунда III.
Была она, впрочем, весьма популярным оружием, о чем свидетельствует
один тогдашний польский "вирш":
U drzwi domostwa wszystkie klamki, cwieki, haki,
Albo uciete, albo nosza szabel znaki.
Pewne tu probowano hattu Zygmuntowek,
Ktoremi mozna smialo cwieki obciac z glowek,
Lub hak przeiznac, w brzeszczocie nie zrobiwczy szczeiby.
(Во двери дома все петли, гвозди, крюки либо срублены,
Либо носят сабель знаки.
Видно, здесь пробована закалка зыгмунтовок,
Которыми можно смело обрубить шляпки с гвоздей
Либо крюк перерубить, не сделав на лезвии щербины)
Иногда встречаются сабли, которые также носят название "зыгмунтовок",
клинки которых помечены именами королей Сигизмунда I или Сигизмунда Августа,
однако такие сабли считаются более поздними подделками, поскольку во времена
правления этих монархов сабля была еще не столь распространенным и популярным
видом оружия.
Здесь следует вкратце упомянуть еще и так называемую "саблю
Кароля Радзивилла", которой вооружались солдаты личных "надворных"
отрядов подканцлера Великого княжества Литовского, именем которого она
и была названа.
Это была весьма оригинальная сабля, отличавшаяся весьма
солидными геометрическими и весовыми характеристиками. Ее общая длина
составляла 108 см, а весила она вместе с ножнами 2,4 кг (ее вес без ножен
равнялся 1,7 кг!).
Рукоять этой сабли была снабжена солидной гардой, почти
полностью закрывавшей руку, и дополнялась кольцом для большого пальца.
Клинки длиной 94,5 см и кривизной 8 см изготовлялись из стали и снабжались
довольно длинным обоюдоострым "пером". Они были декорированы
травленым орнаментом в виде гербового щита с польским орлом, на груди
которого размещался герб рода Радзивиллов - три трубы, изображением ордена
Белого Орла и монограммой "К. X. R" - Karol Ksiaze Radziwill
(Король, князь Радзивилл) под короной.
| Наверх |
...О польском доспехе
Один из наиболее выдающихся произведений польских оружейников
- так называемый "познанский бахтерец". Он был изготовлен в
1580 г. и является наиболее ранним образцом польского доспеха, сохранившегося
до наших дней. Он состоит из пяти вертикальных рядов небольших поперечных
пластинок (как спереди, так и сзади), а также двух рядов с каждого бока.
На его передней части, на уровне груди, укреплены три круглых
медальона, центральный из которых украшен чеканным изображением Христа,
а боковые - головами херувимов и надписями на немецком языке: Wie Mein
Негг Jesus Christus Wil 1st Mein Zil (Воля Господа моего Иисуса Христа
есть моя цель) и Got Allin Die Ehr In Drei Heilickeit Heil Und Gnad Der
Her Fru Und Spat (Хвала единому Богу во святой Троице, честь и хвала ныне
и присно). На наспиннике, на уровне плеч, помещен круглый медальон с гербом
Познани. Бахтерец снабжен короткими кольчужными рукавами и стоячим кольчужным
воротником.
| Наверх |
...О бердыше
Бердышом называлось древковое оружие московских пеших воинов-стрельцов,
особенно популярное в XVI-XVII столетиях, представлявшее собой боевой
топор очень больших размеров, состоявший из длинного и тяжелого полотна,
насаженного на длинное, около 1,5 м, древко. Он предназначался для нанесения
размашистых рубящих ударов обеими руками. Лезвие русского бердыша, выполненное,
как правило, в виде полумесяца, часто крепилось к древку не только в районе
обуха, но и путем прикрепления нижнего конца полотна. Бердыш, как известно,
часто использовали в качестве подставки под мушкет.
Сохранилось польское описание XVI столетия, повествующее
о стычке поляков с русскими стрельцами, вооруженными бердышами: "Жестокая
тут началась резня в этой чаще, а хуже всего были бердыши. Четверти часа
не прошло с начала этой схватки, вырезали их, так что ни один не ушел,
поскольку были в чистом поле".
В Польше также существовало оружие, называвшееся бердышом.
Польский бердыш был принят на вооружение пехоты во времена
правления короля Яна III Собесского в 1674 г. Он заметно отличался от
московского и был куда более мобильным и функциональным оружием, был очень
удобен для отбивания кавалерийских копий.
Так же, как и в Московии, его использовали вместо форкета,
применявшегося ранее. Кроме того, он вытеснил с вооружения некоторых польских
пехотных формаций саблю, ставшую уже излишней. "Мушкетеры вместо
сабель должны иметь укрепленный на ремне бердыш... Польская пехота всегда
устрашала турок, как с пиками, так и с бердышами, поскольку в рубке он
мощнее коротких турецких сабель" - так писал в XVII столетии А. М.
Фредро в своей "Апологии копью". Польский бердыш был длиной
около 120 см, то есть был короче и легче московского. При стрельбе мушкетер,
оперев ствол на бердыш, становился на колено. Исчез он в конце XVII-начале
XVIII столетия.
| Наверх |
...О дарде
Дарда - так называлось древковое оружие, конструкция которого
однозначно не определена. Предположительно оно имело длинный и широкий
наконечник, насаженный на длинное древко. Название этого оружия происходит
от итальянского "dardo" и от венгерского "darda".
В XVI-XVII столетиях словом "дарда" именовались
пики, служившие в качестве знаков отличия для унтер-офицеров польской
пехоты. О ней упоминается в некоторых памятниках старопольской литературы:
"Дроты, дарды, глефы чем с более высокого места брошены, тем сильнее
бьют", "Пехота должна быть вооружена ружьями, саблями, секирами,
а десятник - дардой", "Солдат, если не входит в церковь, должен
перед входом дарды охранять".
| Наверх |
...Об эфесе польских сабель
У польских разновидностей клинкового оружия для защиты кисти
руки применялся так называемый "фирдымент" - так по-старопольски
называлась очень развитая конструкция закрытого эфеса клинкового холодного
оружия (сабли, рапиры, палаша и т. д.) в виде защиты кисти, выполненной
из стальной пластины, часто прорезной, либо из металлических прутьев.
Это название происходит от итальянского выражения "guardamano",
которое произносилось в искаженном виде как "fordyment". О популярности
подобной конструкции гарды свидетельствуют старопольские выражения: "У
пояса корд, у корда фирдымент заметный", "Клинок и вправду турецкий,
однако рукоять и фирдымент наш", "Татарская честь и пламенное
сердце - клинок, шляхетная речь и голова - это фирдымент".
| Наверх |
...О том, как рыцари поступали в экстремальных
ситуациях
В "Славянской хронике" Гельмольдта (вторая половина XII столетия)
рассказывается о нападении данов, произошедшем в 994 г.: "Другая
часть пиратов (данов), проплыв по реке Вирраге, опустошила весь берег
этой реки, вплоть до Лестмоны, и прибыла с большим числом пленных на болото
Глиндесмор (болотистая равнина неподалеку от современного города Люнебурга
в ФРГ). Здесь, когда они заставили одного пленного саксонского рыцаря
показать им дорогу, он завел их в самые непроходимые места болота, где
они, утомленные преследовавшими их саксами, были легко в тот день разбиты...
Имя этого рыцаря, который завел их в непроходимые места, было Геривард.
Саксы воздают ему вечную славу".
Почему-то принято считать, что рыцари якобы всегда в трудную минуту битвы
бросали своих слуг и оруженосцев на произвол судьбы и ценой их жизней
спасались сами. "Славянская хроника" Гельмольдта свидетельствует,
что это было не совсем так.
В 1164 г. "случилось, что отряд славян подошел к одному шатру, где
находилось много оруженосцев и лошадей. Когда славяне сильно насели на
них, стараясь их одолеть, оруженосцы стали звать своих господ, которые
толпой стояли неподалеку: "Что вы стоите, о храбрейшие воины, почему
не придете на помощь слугам своим? Ведь вы поступаете постыдно".
Те, побужденные криками их, напали на неприятеля и, сражаясь как бы в
слепой ярости, освободили своих слуг. Потом, быстро влетев в лагерь, трудно
сказать, сколько ударов нанесли и какое избиение людей устроили, пока
не рассеяли эти победоносные отряды славян и не получили обратно лагерь,
который раньше потеряли".
| Наверх |
...О европейских военных хитростях
В "Деяниях саксов" Видукинда Корвейского (50-70 гг. X столетия)
говорится: "Герцог собрал войско и осадил город (дружинника) Иммо.
Говорят, что последний имел много пчелиных ульев и, сломав их, выгнал
пчел против всадников осаждающего отряда. Пчелы стали жалить лошадей,
те в исступлении вертелись так, что всадники стали подвергаться опасности.
Когда Иммо, наблюдавший со стены, увидел это, он пригрозил, что совершит
со своими сторонниками вылазку. Герцог, обманутый, как часто бывало, такого
рода хитростями Иммо, снял осаду".
| Наверх |
...О рыцарских копьях
В XV столетии рыцарские копья иногда, для облегчения, делали пустотелыми
внутри. Такие копья упоминает в своих "Мемуарах" франко-бургундский
хронист Филипп де Коммин: "Мы... велели нашим слугам спешиться и
собрать на поле копья, которых там было предостаточно, особенно с толстыми
деревянными древками, которые, правда, немногого стоили, ибо были полыми
и легкими, весившими менее метательного копья, но зато красиво украшенными".
В этой связи стоит привести одну цитату из "Истории военного искусства"
Ганса Дельбрюка, в которой идет речь об эффективности поражения противника
легким копьем. После прочтения этого отрывка становится понятно, почему
европейские рыцари предпочитали не колоть противника копьем, а таранить
его и почему рыцарские копья и конское снаряжение имели именно такую конструкцию.
"Относительно поражаемое" копьем интересные факты установил
штаб-лекарь, доктор Фридрих Шефер в своей книге "Копье. Историческое
и военно-хирургическое исследование". Немецкая пика (Lanze) весит
1,86 кг и имеет в длину 3,2 м, у нее длинное железное острие в 13 см.
(Имеется в виду уланская пика)
Генерал Старр и генерал де-Брак заявили в одной французской комиссии,
что пика в бою гораздо менее смертоносное оружие, чем прямая сабля (палаш).
Ранения, причиняемые ею, почти всегда легкие. Всадник, вооруженный пикой,
не может изо всей силы нанести ею удар, иначе его самого вышибло бы из
седла (поскольку кавалерийские седла в XIX столетии уже не имели высоких
задних лук и всадник просто не имел достаточной опоры). Удары пикой неверны
из-за движения лошади, и потому их легко парировать или уклониться от
них.
Шефер путем статистическо-хирургического исследования пришел к такому
выводу. Ткани человеческого тела раздвигаются перед проникающим в них
острием копья, но по кости оно скользит (это относится к легкому уланскому
копью). Поэтому и раны, им наносимые, заживают легко и скоро. Предубеждение,
будто колотые раны особенно опасны, совершенно ложно. Однако многое зависит
от формы копья. Если острие его снабжено режущими краями, то колотая рана,
нанесенная им, гораздо опаснее".
| Наверх |
...О польской коннице
Помимо тяжеловооруженных гусар, сражавшихся в соответствии с европейскими
военными традициями, в польском войске имелись еще и средневооруженные
конники, которых именовали "панцирными". Их вооружение и способ
ведения боя соответствовали восточной военной науке.
На картинах польско-русского живописца А. О. Орловского (1777-1832),
где с "фотографической" точностью изображено снаряжение и положение
взятого "к атаке" оружия разных типов кавалеристов, донские
казаки держат пику обеими руками. Видимо, так проявилось сочетание виртуозных
навыков верховой езды и "ненадежной" для копейного удара казачьей
посадки, а также компенсация повышенной ломкости древка (которое, по отзывам
современков, для казачьей пики подбиралось с меньшим тщанием, чем в егулярной
кавалерии).
В состав защитного вооружения "панцирных" входили: кольчужная
рубаха с рукавами до локтей и подолом до середины бедра или до колен с
разрезами спереди и сзади для удобства сидения на коне, мисюрка с кольчужной
бармицей, закрывавшей иногда и верхнюю половину лица, двустворчатые наручи
турецкого типа, снабженные стеганым матерчатым клапаном для защиты пальцев,
а также прутяной щит-калкан турецкого типа.
Наступательное вооружение состояло из сабли, которая иногда дополнялась
еще и кончаром или палашом, чекана, лука турецкого типа со стрелами, легкого
копья-джиды или метательных дротиков-джиридов, двух пистолетов в седельных
кобурах и иногда карабина-бандолета, носившегося на плечевом ремне.
| Наверх |
...Копье-джида представляло собой древковое
оружие с легким и длинным древком и с длинным узким наконечником, применявшееся
в Польше легкой "панцирной" конницей со второй половины XVII
столетия, со времен правления короля Яна III Собесского. Это оружие считается
одним из предков польской уланской пики (лянцы). Оно было популярно и
в XVIII столетии, о чем свидетельствует частое упоминание ее названия
в тогдашних письменных источниках.
Судя по всему, джида была известна не только в Польше, но и за ее пределами,
коль скоро ее упоминают ветераны Семилетней войны (1756-1763) майор Корицкий
и майор Ахматович: "От джиды бывала побеждаема и хорошо вооруженная
кавалерия, и пехота, стрелявшая и отбивавшая джиды штыками; пруссаки не
могли дать отпора по причине шелеста прапорцов, от которого прусские кони
не могли устоять на месте". Е. Китович так пишет о джидах в польском
войске: "Товарищество (то есть гусары) и панцирные носили сабли на
боку и пистолеты в ольстрах при седле, по боевой надобности и для парадов
употребляли джиды, при которых были маленькие хоругвенки китайковые, у
гусар длиннее, у панцирных короче, цвета этих хоругвенок чаще всего бывали
красный и белый, а также под некоторыми хоругвями они были такого цвета,
как и мундир. Название таким джидам с хоругвенками давалось: гусарским
- копье, панцирным - прапорец, легким - значок".
| Наверх |
...Джирид - короткое древковое метательное оружие
длиной около 170 см, состоявшее из стального наконечника с невозвратными
шипами (с целью затруднения вытаскивания оружия из щита или из раны),
насаженного на древко. Изначально употреблялось турками и татарами, у
которых переносилось в специальном футляре, называемом "дже-рид"
или "джид", в котором помещалось три таких дротика.
В дальнейшем это оружие было перенято в Московии и в Польше. "Применяли
их поляки, на перевязи их перенося и к поясу привязывая, не более как
три в одном ольстре", - упоминал А. Чарторыский.
В одном из старопольских источников XVII в. так описывался джирид: "Джирид,
настоящее будто копье, три локтя длиной с острием на конце, то же самое,
что в старину называли "пила".
| Наверх |
...О щите-калкане
Он имел круглую форму и был весьма выпуклым. Изготовлялся из ивовых или
фиговых прутьев, уложенных в виде концентрических окружностей, переплетенных
с помощью ярких шелковых нитей. В некоторых случаях калканы изготовляли
из кожи, тогда на ней имитировали прутяную плетенку путем выдавливания
декоративных окружностей на коже.
С внешней стороны, посередине, на щите помещался металлический умбон
в виде выпуклого диска. Иногда он дополнялся еще и четырьмя дополнительными
небольшими щитками, расположенными симметрично вокруг него по четырем
сторонам. Эти щитки прикрывали заклепки, с помощью которых к щиту крепились
ременные рукояти.
Для того чтобы амортизировать удары, на внутренней стороне калкана, в
месте удержания его рукой, помещали мягкую кожаную подушечку, на которую
опиралась тыльная сторона кисти руки воина. Кроме того, вся внутренняя
поверхность калкана покрывалась матерчатой обивкой.
В походе калканы, дабы уберечь их от непогоды, переносили в специальных
футлярах из кожи или плотной ткани. Перевозили их притороченными к I седлу
или за плечами.
В XVI столетии, в результате продолжительных войн с турками и татарами,
калкан был принят в Польше и применялся в легкой коннице вплоть до середины
XVIII столетия. Вместе с ним поляки переняли также и другой тип восточного
щита, целиком изготовлявшегося из металла, не очень выпуклого и относительно
небольших размеров. Этот щит был позаимствован из Персии.
| Наверх |
...О польской лянце
Лянца представляла собой легкое копье, состоявшее из узкого и длинного
наконечника, насаженного на длинное древко, обратный конец которого был
снабжен металлическим подтоком. Несколько ниже наконечника был расположен
цветной "прапорец". Ее название происходит от латинского слова
lancea.
Это оружие сформировалось в XVIII столетии, а с его второй половины начало
повсеместно употребляться воинами польской кавалерии народовой, которая
образовалась в 1776 г. на месте гусар, "панцирных" и т. д. Свое
происхождение лянца ведет от рогатины, а также от вышеупомянутой джиды.
Впервые официально лянца была принята на вооружение польской конницы
под своим названием в результате реформ Четырехлетнего сейма (1788- 1792),
поскольку предложения о замене гусарского копья на лянцу еще на сейме
в 1786 г. встречали весьма серьезное противодействие. Например, великий
коронный гетман Ксаверий Броницкий в своей речи на сейме сказал, что "принятие
джид вместо гусарских копий приравнивает кавалерию народову к легкой коннице".
Бременами наибольшего развития польской лянцы была эпоха наполеоновских
войн начала XIX столетия, когда она оказалась наиболее эффективным кавалерийским
древковым оружием, пригодным для самых разнообразных случаев конного боя,
весьма опасным в руках хорошо обученного кавалериста. Благодаря своим
параметрам, польская лянца позволяла всаднику действовать ею в самых разных
направлениях и наносить удары не только вперед, но и назад, в стороны
и вниз, в отличие от статичного гусарского копья.
Лянца начала XIX столетия была длиной около 276 см (когда среднего роста
улан, стоя навытяжку в пешем строю, устанавливал подток древка около ступни,
удерживая лянцу вертикально, то прапорец, укрепленный под наконечником,
свисал над его шапкой), ее древко изготовлялось из древесины ясеня, которая
снаружи пропитывалась смесью смолы и льняного масла.
Это оружие продержалось в польской армии вплоть до 1831 г., после чего
надолго было снято с вооружения и возродилось в 1918 г.
Польская лянца в XIX столетии послужила образцом для подражания во многих
странах, например в Великобритании, где она послужила в качестве прототипа
для уланской пики, продержавшейся в английской армии до 1927 г. Впрочем,
она была известна не только в Европе, но и, скажем, в Мексике, где ею
вооружались кавалеристы великого князя Максимилиана, в Индии, где она
состояла на вооружении бенгальских всадников, и даже в Японии ею была
вооружена личная гвардия императора.
www.dva-klinka.narod.ru
| Наверх |
|
